Мир был потрясен, узнав, что блистательный Фредди Меркьюри, умерший от СПИДа в 1991 году, завещал многомиллионное состояние своей подруге. Но в течение многих лет солист Queen и Мэри Остин жили вместе, как муж и жена. И теперь женщина, которую он любил, впервые рассказывает ДЭВИДУ ВИГГУ, что деньги не были его единственным наследием.
"Когда Фредди Меркьюри впервые сказал Мэри Остин - женщине, с которой они раньше были близки, что он намерен оставить ей свой великолепный кенсингтонский особняк времен Георгов, она остолбенела. И напугало ее то, что так неожиданно свалилась на нее непомерная ответственность. Она долго убеждала Фредди превратить этот дом в своего рода музей - со всеми его великолепными коллекциями старинной мебели и живописи. Фредди обдумал и такой вариант, но все же решил, что у Мэри, с которой он прожил вместе 6 лет - до того, как осознал, что предпочитает мужчин - должно быть в жизни что-то постоянное. Он оставил ей не только особняк в глубине обнесенного мощными стенами японского сада, но и свое многомиллионное состояние, а также пожизненное право на получение прибыли от обширных продаж его записей. Фредди умер в 1991 году, и где-то за год до его смерти ей приходилось буквально разрываться на части. Нужно было уделять внимание и своим близким - сыну Ричарду (сейчас ему 9 лет) и его отцу Пирсу Камерону, а также заботиться о Фредди, у которого СПИД был уже в последней стадии. Более того - она ждала второго ребенка, Джейми (сейчас ему 8 ). Мэри первая узнала, что у Фредди СПИД - он посвятил ее в эту тайну гораздо раньше, чем всех своих близких друзей и коллег по группе Queen. С того момента она приходила к нему каждый день, старалась поддержать его, как могла, ведь его здоровье постепенно ухудшалось. Когда он начал терять зрение и ослаб настолько, что не мог даже сам встать с постели, он перестал принимать лекарства. "Фредди решил, что хватит. Он выбрал время для смерти, - шепотом говорит Мэри. - Он чувствовал, что конец совсем близок. И внезапно он сказал: "Все, теперь я готов уйти". С каждым днем ему становилось все труднее, усиливались боли. Он терял зрение, слабел, и у него начались легкие обмороки. Было мучительно видеть, что его состояние постоянно ухудшается. Однажды он решил, что с него достаточно, и перестал принимать все лекарства, которые поддерживали в нем жизнь. Он просто поставил точку, прекратил все разом. То, что меня ошеломило, - его неимоверное мужество. Он заглянул смерти в лицо и сказал: "Хорошо, теперь я согласен - я ухожу". Но все было очень спокойно, и он умер с улыбкой на лице". После 24 ноября 1991 года, после смерти Фредди, Мэри переехала в его роскошный дом, но среди многочисленных сокровищ, которыми были заполнены его величественные жилые комнаты, скорее напоминавшие галереи, он чувствовала смятение и одиночество. "Никогда мне не было так одиноко. Период после смерти Фредди был самым тяжелым в моей жизни, - говорит она. - Я знала, что мне нелегко смириться с его смертью, принять ее и принять все, что он мне оставил. Чтобы справиться с этой ситуацией, мне приходилось полагаться только на себя". Мэри росла в скромном доме с террасой в Фулэме, на западе Лондона. Она считает, что на нее навалилось слишком много проблем - ответственность за дом, его штат и неожиданное неслыханное богатство. Были трудности, связанные с завещанием Фредди, а некоторых из его родственников и друзей раздражало то, что он оставил ей слишком много. "Фредди был для меня тем человеком, к которому всегда можно обратиться, а он всегда мог обратиться ко мне, если нужно. И вот внезапно оказалось, что рядом нет никого, кто мог бы мне помочь. Это заставило меня осознать, что на самом деле я не так самостоятельна, как бы мне того хотелось. Чем больше крепла моя дружеская привязанность к нему, тем острее я чувствовала, каким другом для меня был он; мне достаточно было просто знать, что он рядом. Он всегда был для меня защитой. По-настоящему я осознала это лишь тогда, когда его не стало. Что бы ни случалось, он говорил: "Не волнуйся, дорогая! Все наладится". Он всегда меня поддерживал. Когда он уже знал, что у него СПИД и что жить ему осталось мало, случалось, мы подолгу беседовали, когда он говорил мне: "Пойдем посидим. Мы не знаем, сколько времени у нас еще осталось". Невероятная щедрость Фредди обернулась для Мэри и другой стороной - за надежными стенами дома рок-звезды она стала почти затворницей. "Это было выше моих сил, правда! - восклицает она. - Всех, кто работал в доме Фредди, я считала своей семьей, но после его смерти большинство из них разъехалось, потому что он был так щедр к ним. Бессонными ночами я волновалась буквально обо всем. Было такое чувство, будто я сделала что-то не так; у меня началась паранойя. Кто-то из его фэнов даже сказал мне, что я всего лишь хранитель его дома. Это больно. Я знаю, что некоторые из Фреддиных друзей-геев были удивлены, что он оставил мне так много. Да, есть такие, кто считает, что дом должен был достаться им. Создавалось впечатление, будто людям неприятно, что у меня есть то, что Фредди мне оставил". Хотя Фредди умер в 91-м, только через 8 лет Мэри получила возможность распоряжаться всеми его миллионами. "Это было время сплошных волнений, - говорит она. - Налоговому инспектору заплатили, но я не знала, буду ли в состоянии содержать дом, не выкладывая достаточные суммы денег. Из-за этого я чувствовала себя очень подавленной". 48-летняя Мэри - полная противоположность вызывающему идолу рока. Она застенчива, и создается впечатление, что ей действительно не хватает уверенности в себе. Ее облик не имеет ничего общего с яркой внешностью Фредди: маленькая, хрупкая, светловолосая, с зелеными глазами. "Нет, я не считаю себя сведущей во всем, - говорит она в тот момент, когда одна из экзотических кошек Фредди присаживается рядом с ней на диване темно-красного цвета. В доме ничего не изменилось - Мэри поддерживает интерьер таким, каким он был в день смерти Фредди. "У него был безукоризненный стиль. Так зачем его менять?" - говорит она. Со смертью Фредди в жизни Мэри образовалась какая-то пустота. "Я потеряла того, кого считала своей любовью навеки. Когда он умер, у меня возникло чувство, будто мы были женаты. Мы жили, как того требует супружеская клятва - вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здоровье. От Фредди невозможно было уйти, пока он не умер. Но даже тогда это было тяжело". Их близость вечно озадачивала окружающих. Никто из партнеров Мэри с 1980 года (когда они с Фредди уже жили отдельно) не мог оставаться с ней долго, быстро осознавая, что приходится делить ее чувства с этим вызывающим рок-идолом. Та верность и особенная дружба, которая их связывала, становилась для новичка непреодолимым препятствием. Даже отец двоих ее детей, художник Пирс Камерон, в конце концов почувствовал, что и ему не под силу жить в таких неординарных условиях, и исчез из жизни Мэри совершенно. "Он всегда чувствовал себя в тени у Фредди, - говорит Мэри. - Ведь Фредди необычайно расширил мой кругозор, познакомил меня с миром оперы, балета, живописи. От него я очень многому научилась, очень много он дал для меня лично. И сделать так, чтоб я захотела его бросить, просто невозможно. Никогда". Чтоб чаще видеть Мэри рядом, Фредди придумал для нее должность секретаря компании, занимающейся музыкально-издательской деятельностью, которой он руководил из своего дома. После его трагической смерти Мэри потребовалась уйма времени, чтоб осознать, что Фредди ушел из ее жизни навсегда. Только 5 лет спустя она смогла прийти спать в его огромную желтую хозяйскую спальню. До того все в ней оставалось нетронутым. "Я столько времени провела там с ним, когда он болел; с этой комнатой связано множество воспоминаний. Воспоминания о его страданиях. Мне представлялся этот слабый, больной человек, лежащий на кровати и помнящий все до последней мелочи, что я делала для него. Приглаживающий свои волосы, потому что он часто лежал на спине, и все его волосы вставали дыбом. В те времена я чувствовала такую любовь к нему! Есть моменты, которые я вспоминаю каждый раз, когда смотрю на его кровать. Я сидела рядом ежедневно по 6 часов - независимо от того, спал он или нет. Иногда он внезапно просыпался, улыбался и говорил: "А, это ты, моя верная старушка!" Только Мэри знает, где теперь покоится его прах. Это было последним поручением Фредди - похоронить его, и он заставил ее пообещать, что она никогда не расскажет, где. "А я была очень невнимательна, - чистосердечно признается она. - На какое-то время я оставила урну в часовне-усыпальнице. Я знала, что я отвечаю за это, но я не могла заставить себя окончательно расстаться с Фредди. Я должна была сделать это одна, как он просил, и держать в тайне. От этого его семья не стала любить меня больше или меньше, чем раньше. Для меня это было немного пугающим. Прах лежал в полиэтиленовом пакете внутри урны. Впоследствии мне нужно было вернуть все на место и завинтить ее. Я вдруг подумала: "Многовато дел ты мне оставил, Фредди". Мэри было 19 лет, когда она встретила Фредди. До этого жизнь ее вовсе не баловала. Родители были бедными - отец работал подручным у расклейщиков обоев, а мать - прислугой в небольшой компании. Оба были глухими и общались друг с другом на языке жестов и считывая по губам. В 15 лет Мэри закончила среднюю школу, не проявив успехов ни по одному из предметов. Сначала она работала секретарем-стажером с "Ремингтонз", получая 5 фунтов в неделю, но затем "дослужилась" до менеджера по обслуживанию покупателей в ультра-модном магазине "Биба" в Кенсингтоне. Именно тогда, когда она там работала, она познакомилась с Фредди и ударником Queen Роджером Тэйлором. У них был ларек на Кенсингтонском рынке, где они продавали старую одежду и художественные работы Фредди. Фредди и Мэри познакомил гитарист Брайан Мэй на собрании группы, когда они пытались придумать себе имя. Фредди предлагал назвать группу "Queen", а Брайан - "Built Your Own Boat" ("Построй свою собственную лодку"). "Это произошло в доме Брайана в Барнесе. Помню, у Фредди была солидная черная шевелюра, что придавало ему вид галантный; рукой он опирался на каминную доску. Он очень гордился своими новыми белыми ботинками. Вдруг он повернулся ко мне и спросил, что я думаю по поводу названий. Я сказала: "Думаю, Брайанское Built Your Own Boat". Но Фредди сделал по-своему, как он поступал в большинстве случаев. Они остановились на Queen". Хотя он выглядел весьма грозно, Мэри обнаружила, что она очарована этим "музыкантом из художников, чем-то напоминающим дикого зверя". "Он не был похож ни на кого из тех, с кем мне доводилось встречаться раньше. Он держался очень уверенно, а мне уверенности всегда не хватало. Мы сошлись с ним. Мне он понравился, и все началось оттуда. Мне потребовалось около трех лет, чтобы действительно влюбиться. Но до этого у меня не было такого чувства ни к кому". Вначале они снимали угол за 10 фунтов в неделю на Виктория Роуд в Кенсингтоне. "У нас было так мало денег, что мы могли позволить себе купить только одни занавески, так что мы повесили их в спальне. Ванную и кухню приходилось делить с соседской парой". Через два года они переехали в большую, отдельную квартиру на Холланд Роуд, которая обходилась им 19 фунтов в неделю. К тому времени группа уже подписала контракт со звукозаписывающей компанией и имела свой первый серьезный хит Bohemian Rhapsody. Все фотографии для их первого альбома были сделаны в этой квартире. Впервые Мэри почувствовала, каким удивительным талантом обладает Фредди, на концерте в Илингском художественном колледже, выпускником которого он был. "Когда он спустился со сцены, все девушки и его друзья окружили его, - вспоминает она. - Он был так поглощен, что я даже подумала: "Видимо, сейчас я ему не нужна". Я повернулась и пошла, но он догнал меня. Он спросил: "Ты куда?" "Домой", - ответила я ему". И он, и группа предстали для меня в новом свете, что оказалось достаточно неожиданным. Фредди был так хорош на сцене, каким я еще не видела его никогда. Такое чувство, что он чего-то накопил, а теперь делился со всеми. Впервые я подумала: "Вот так рождается звезда. Он на верном пути. Не думаю, что теперь я ему нужна". Но мне совсем не хотелось плакать. Я была счастлива, что он наконец добился этого своим талантом. Но он не дал мне уйти. В тот вечер я почувствовала, что должна принять это и быть частью всего этого. Когда все закончилось, я наблюдала, как он цветет. И было что-то, от чего созерцание происходящего стало таким волнующим, - меня наполняло счастье и гордость, что он хочет быть со мной. С ним я чувствовала себя защищенной. Чем лучше я узнавала его, тем больше любила просто за то, что он есть. Он обладал прекрасными человеческими качествами - думаю, в наши дни это встречается не часто. И что было неизменным - это любовь. Мы знали, что можем доверять друг другу и полагаться друг на друга. Мы знали, что никогда не обидим друг друга преднамеренно. Однажды на Рождество он преподнес мне кольцо в огромной коробке. В этот день мы собирались навестить его родителей. Я открыла коробку, а внутри была еще одна, а в ней еще и еще, и наконец я достала совсем крошечную коробочку. Там оказалось красивое кольцо с изображением священного египетского жука-скарбея. Считается, что он приносит удачу. Фредди, подаривший его мне, держался мило и скромно". Вскоре после того, как они переехали на свою вторую квартиру на Холланд Роуд, - они были вместе уже 6 лет - Мэри начала замечать, что что-то не так. "Даже если я не хотела полностью признать это, я понимала, что что-то происходит. И хотя я не знала, что именно, решила все же поговорить с Фредди. Я сказала: "Что-то происходит, и я чувствую себя арканом у тебя на шее. Думаю, мне пора уйти". Но он убеждал меня, что все нормально. Затем в его жизни наступил взлет, связанный с успехом первого альбома и синглов. После этого все изменилось. Наши отношения охладились. Я чувствовала, что он избегает любых столкновений со мной. Когда я возвращалась с работы, его просто не было дома. Он обычно приходил поздно. Ничего хорошего это не сулило. Мы уже не были так близки, как раньше". Когда Фредди стал знаменитостью международного масштаба, Мэри часто думала, что в один прекрасный день его может увести у нее другая женщина, но никогда не думала, что это может быть мужчина. Однажды все переменилось, когда Фредди признался, что должен сообщить ей что-то очень важное; то, что изменит их отношения навсегда. "Он сказал: "Мне кажется, я бисексуал". Тогда я ответила: "А мне кажется, что ты голубой". И больше не было сказано ничего. Мы просто обнялись. Я подумала: "Он поступил смело". Я была немного наивна, и мне потребовалось время, чтоб осознать правду. В итоге он был рад, что сказал мне. Он признался: "Я понимал, что у меня есть и другой вариант. Я мог ничего не говорить тебе, но я считаю, что ты имеешь право на собственную жизнь". И я подумала: "Да. Настолько, насколько ты имеешь право на свою". Она решила, что настало время уйти, но он убедил ее не уезжать далеко. "Наконец, мы нашли квартиру неподалеку от него, и он хотел, чтобы я в ней жила. Для одинокого человека, как я, она была превосходной. Его издательская компания купила ее мне за 30 тысяч фунтов. Из моей ванной было видно дом самого Фредди. И я подумала: "О, никуда мне не деться!" Но я не возражала. Там я чувствовала себя счастливой. Квартира была маленькой, но мне даже нравятся маленькие помещения. Моя семья жила очень бедно, - вспоминает она. - Нас было пятеро, и родители еле-еле сводили концы с концами, но все же справлялись. Жизнь для них всегда была борьбой". Сегодняшняя жизнь Мэри от такой борьбы далека. Она живет в своем роскошном доме вместе с Ником, 48-летним лондонским бизнесменом, за которого вышла замуж два года назад. Не сказав никому, они обвенчались на Лонг Айленде. С их стороны присутствовало только два сына Мэри - Ричард и Джейми. "Я думаю, Ник поступил очень смело, взяв меня в жены, правда. У меня за плечами был солидный багаж, огромная глава в моей жизни. Я не была уверена, что мне нужно выходить замуж, - из-за моего прошлого и из-за того, что все мои романы кончались разрывом. А потом кто-то сказал: "Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь". Но, как показала жизнь, теперь я могу быть счастлива с ним. Я могу ценить все, что у меня было, что у меня есть, и двигаться дальше. Я шла к этому, но думала, что смогу двигаться дальше, только встретив кого-нибудь. И когда я встретила Ника, все вышло намного быстрее. Мне всегда хотелось стабильности для меня и для моих детей. Я почувствовала, что это как раз тот человек, который сможет мне ее обеспечить, - стабильность в любящей семье. Когда Фредди умер, я действительно потеряла свою семью. Даже ребята, которые работали у него в доме, были для меня, как семья, но они все разъехались. Фредди был для меня всем, не считая моих сыновей". Когда родился ее первый сын, Фредди был взволнован так же, как она. Несколько раз он навещал ее в роддоме. Он же научил малыша произносить первые слова - "трактор" и "гитара". Теперь, благодаря щедрости Фредди, Мэри имеет возможность дать сыновьям образование частным образом. "Я думаю, до какой-то степени Фредди все-таки хотел бы иметь семью, счастливый домашний быт и детей, - говорит она. - Я не знаю, до какой степени он мог бы стать гетеросексуалом". Я всегда думала, что потеряла его из-за его ориентации. Но если бы он был абсолютно гетеросексуален, думаю, в конце концов он ушел бы к другой женщине - особенно, когда он достиг славы. Женщины преследовали его, хотя и подозревали, что ему нравятся мужчины". Одним из его любимейших времяпровождений были вечеринки. И чем скандальнее, тем лучше. Он отправлял своих друзей самолетом в Мюнхен на черно-белый костюмированный бал; на Ибицу - на красочный праздник на открытом воздухе, где присутствовало более тысячи гостей; устраивал вечер головных уборов в своем кенсингтонском доме. И к тому времени, хотя он жил вместе со своим партнером, бывшим парикмахером Джимом Хаттоном, он неизменно приглашал Мэри присоединиться к их веселью. Семь лет Фредди жил, зная, что заражен ВИЧ. Ему было 45, когда он умер от бронхиальной пневмонии, спровоцированной СПИДом. По завещанию он оставил Мэри 50 процентов всего своего состояния, оцененного приблизительно в 10 миллионов фунтов, и 50 процентов от будущих доходов. Его родители и сестра должны были получить по 25 процентов. Кроме того он оставил 500 тысяч фунтов Джиму Хаттону и купил ему земельный участок для строительства дома в его родной Ирландии. По 500 тысяч он оставил и личному ассистенту Питеру Фристоуну, и повару Джо Фаннелли, а еще 100 тысяч Терри Гиддингсу, своему шоферу и телохранителю. Мэри является одним из основателей фонда по борьбе со СПИДом, названного в честь Фредди - "Меркьюри Феникс Траст", расположенного в Монтре (Швейцария), где у Queen была собственная студия звукозаписи. Раз он был таким живым и энергичным шоуменом, я все-таки задал Мэри этот вопрос: может, в каком-то смысле это и правильно, что ему не суждено было состариться? К моему удивлению, она ответила: "Нет, я бы предпочла, чтоб все было наоборот. Я должна была умереть первой - пусть бы лучше он скучал по мне, чем я по нему".
